Валентина Лабодина: Давайте начнем с меня. Я окончила Высшую школу экономики по специальности «статистик-аналитик» и пять лет работала аналитиком и менеджером в разных компаниях. Затем решила сменить вид деятельности и стать дизайнером интерьера, меня всегда привлекала эта сфера.

Я нашла курсы в Школе дизайна Станислава Орехова, где мне рассказали, что дизайн — это не только подбор штор, но и аналитика, работа с предпочтениями клиента, множество расчетов, и здесь необходимо системное мышление.

За год я получила огромный пласт знаний о том, как создавать и вести дизайн-проекты. Затем я посетила много выставок, курсов и занималась бесконечным изучением всего, что касается интерьеров: архитектура, городская среда, предметный дизайн, искусство. Урбан-туры Urban Institute были также одним из важных обучающих элементов, которые вдохновили меня на усовершенствование своей деятельности.

С того времени изменилось многое. Сейчас мы живем и работаем в Амстердаме, у меня есть своя студия интерьерного дизайна — Design Labodina. Поездка в Нидерланды вместе с Urban Institute раскрыла эту страну с другой стороны — как место, где хотелось бы жить.

Спартак Каграманян: Я окончил Бауманку в Москве, мы тогда как раз с Валей и познакомились. После я пошел работать в IT-сферу — и до сих пор в ней работаю, уже в Нидерландах. У меня всегда были любимые занятия, с самого детства обожал фотографию и очень много фотографировал как любитель. Когда мы начали с Валей путешествовать, что-то екнуло во мне, я понял: со средой что-то не так. Стал замечать отличия в городской среде, в архитектуре России от городской среды и архитектуры других стран. Тогда и начал вести свой урбанистический блог Assorium, в котором рассказывал о том, что видел, когда путешествовал. У нас с Валей появился общий интерес — архитектура, городское планирование. Стали читать блогеров, которых сейчас очень много в урбанистике.

Urban Institute оказался крутой возможностью узнать всё из первых рук, от самих архитекторов. Хотелось понять, как авторы проектов думают, что закладывают в свои концепции, и этот гештальт закрывали урбан-туры, даже те, которые в России проходили.

С. К.: В какой-то момент, еще до рождения ребенка, мы много путешествовали по Европе и думали над тем, чтобы где-то пожить. Хотелось понять, как именно жить в другой стране, а не просто изучать архитектуру. После рождения ребенка у нас продолжали возникать мысли о том, чтобы где-то пожить пару месяцев или полгода. Были планы на лето 2020-го, но из-за коронавируса они отменились.

В конце 2021 года мы вернулись к нашей идее о переезде, уже хотелось уехать на постоянной основе. Мы рассматривали разные варианты: Германию, Швецию. Нидерланды не были на первом месте. Однако надо отметить, что урбан-тур Urban Institute раскрыл для нас эту страну совсем в другом, положительном ключе. До этого мы были тут, но желания жить здесь не возникало: очень шумно, суетливо, на отдельных улицах пахнет марихуаной. После урбан-тура отношение поменялось. Мы увидели, что это лишь обертка, сейчас мы живем в районе под названием Эйбург, где совершенно другой мир. В центре происходит весь треш, а в спальных районах люди комфортно, спокойно и приятно живут.

В. Л.: На переезд нас также мотивировал канал Not Just Bikes. Его автор вместе с семьей жил в разных странах, а сейчас осел в Амстердаме. Он показывает, как работает город: велоинфраструктура, общественный и личный транспорт. В одном из роликов автор канала поведал: среди причин, по которым они с женой выбрали местом своего проживания именно Нидерланды, — то, что это страна самых счастливых детей. Его ролики рассказали нам, почему это так, и мы поняли, что тоже хотим растить дочку в стране самых счастливых детей. Мы ни разу об этом не пожалели и теперь на практике можем видеть, из чего состоит счастливое детство.

Кроме того, возможность безопасно перемещаться на велосипеде с ребенком стала для меня отдельной ценностью. В последние полтора года проживания в Москве мы начали ездить на велосипеде с ребенком, зимой и летом, в дождь и снег, но это было совсем не безопасно. В Нидерландах дело обстоит совершенно по-другому.

В. Л.: Спартак — программист, и это нам очень помогло. Он нашел здесь работу, и в течение двух-трех месяцев мы переехали. В целом сюда проще всего переехать IT-специалистам. Однако членам семьи, которые переезжают вместе с ними, можно работать на любой работе, открывать свой бизнес. Для нас это было идеальным решением, поскольку мы оба смогли на новом месте продолжить свою деятельность. Я сейчас продолжаю работать как индивидуальный предприниматель, но теперь не в России, а в Нидерландах.

С. К.: В любой европейской стране местный рынок открыт в первую очередь для резидентов европейских стран. Необходимо также понимать, что в Швеции будут искать специалистов, владеющих шведским, в Германии — владеющих немецким; исключение — международные компании и новые стартапы. IT — тоже скорее исключение, здесь много тех, кто работает, общаясь на английском. Вне IT сложно найти что-то подобное. Если говорить про архитектуру, в Нидерландах есть парочка русскоязычных компаний, например бюро DROM в Роттердаме, куда можно попытаться устроиться. Есть также MVRDV, у которых множество международных проектов. Тем не менее в большинстве бюро требуют знание голландского языка.

В. Л.: В любом случае самая большая проблема переезда в Нидерланды — в том, что правительство устанавливает высокий уровень зарплаты, которую должен получать мигрант. Высококвалифицированным специалистам (kennismigrant) из неевропейских стран необходимо подтвердить, что работодатель будет платить им определенную сумму в год. Для специалистов до 30 лет эта сумма меньше, чем для тех, кто старше. Думаю, если ты архитектор и тебе уже больше 30, то тебе будет сложно найти здесь работу, удовлетворяющую требованиям к размеру зарплаты.

Правительство таким образом ограничивает поток взрослых мигрантов, но если компания готова тебе платить эту сумму — значит, ты действительно востребованный специалист, который окажется полезен обществу. Из положительного: здесь не имеет значения, какое у тебя образование, — главное, чтобы компания платила тебе необходимую сумму. В Германии, например, профильное образование обязательно для получения Blue Card.

В. Л.: С этим всё хорошо, есть сильная поддержка друг друга. Очень круто работает сарафанное радио, есть тесные комьюнити русскоговорящих экспатов, которые общаются в чатах и делятся информацией. Много заказов может поступить от участников этого сообщества, если ты — русскоговорящий специалист. Когда я приехала, то написала в эти чатики, что занимаюсь дизайном частных интерьеров, и больше я не делала ничего для поиска клиентов. Сообщество мне сильно помогло, ведь рынок частных интерьеров не развит в Нидерландах — и для того, чтобы заинтересовать местных, нужно позиционирование, отличное от российского, а на это требуется время. Здешние жители часто самостоятельно обустраивают свой дом.

Сейчас я работаю над еще одним проектом, который позволит мне рассказывать об интерьерном дизайне с другой стороны и, возможно, привлечь местных к созданию интерьеров. Обязательно расскажу об этом подробнее, когда все будет готово.

С. К.: Да, здесь, например, прекрасная велоинфраструктура, которая настолько органична, что через какое-товремя ты просто перестаешь ее замечать. Все так устроено, что ты едешь по велодорожке и у тебя мало конфликтов с пешеходами и с автомобилями. Ты как будто изолирован. Конечно, есть места, где не всё идеально, но в основном велопоездки очень безопасны. Единственный минус местного климата — сильные ветра: 30–40 километров в час. В такую погоду невозможно кататься, конечно. Но даже при ветре в 20 километров в час это решаемо. Мы, например, купили себе электрические велосипеды, на которых более легкие ветра незаметны. Но возможно, мы просто не привыкли, так как каждый год во время штормов на побережье проводят соревнования по езде против ветра — Tegenwindfietsen.

Местная среда в целом дает много транспортных альтернатив: трамвай, автобус, велосипед, личный автомобиль, каршеринг. Правда, после эпидемии коронавируса общественный транспорт сократили на 10 процентов, это не очень хорошо сказалось на удобстве пассажиров.

В. Л.: Очевидный плюс Нидерландов — то, как здесь можно перемещаться с ребенком, даже в рамках своего района. У нас все находится в пешей или велосипедной доступности: школа, магазины, поликлиники, площадки, пляжи, заповедные зоны и дома друзей. Здесь у меня исчезло беспокойство о ребенке: когда мы перемещаемся по улице, можно спокойно отпустить руку и идти рядом.

Кроме того, в нашем районе Эйбург красивая и современная архитектура, которая для меня является дополнительным источником вдохновения: я часто гуляю тут по утрам и наблюдаю, как восходящее солнце играетна фасадах домов и каналах. Помимо прочего, здесь завязывается очень много знакомств и есть большая взаимовыручка: к примеру, популярны play days, когда сначала одни родители приглашают к себе друга или друзей своего ребенка — побыть после школы, потом другие. Это помогает и более теплому общению родителей, и социализации ребенка. Мы с друзьями также практикуем ночевки детей по очереди: сначала у нас, потом у них. Это компенсирует отсутствие бабушек. Оказалось: чтобы получить помощь, не нужна толпа родственников, можно просто жить тут.

Благодаря развитой инфраструктуре у нас нет потребности выезжать за пределы района, мы лишь иногда бываем в центре или другом районе: на прогулке, в музее или театре. Система образования и распределения детей в школы заслуживает отдельного повествования, я лишь скажу, что наша дочка учится в школе, которую я не могла представить себе даже в самых смелых мечтах о современном образовании.

В. Л.: Да, здесь главенствует человеколюбие. Во время коронавирусных ограничений в нашем районе была проблема: подростки слонялись по улицам, им было очень скучно, они взрывали бомбочки, кричали и разбрасывали мусор, а еще любили тусоваться у нашего подъезда. В районе обсуждалась возможность создания центра для подростков, и когда съехал один мебельный магазин, муниципалитет повесил объявление о том, что они могут бесплатно предоставить это пространство для нужд комьюнити. Местные жители тут же откликнулись, был создан Arabic Community Center, где теперь собираются подростки. С тех пор не было никаких проблем с тем, чтобы они шумели у нашего подъезда или разбрасывали мусор.

Все эти пазлики помогают почувствовать себя как дома в чужой стране. Достаточно странно осознавать, что можно найти свой дом и близких по духу людей в совершенно новом, незнакомом месте.

С. К.: Да, согласен, здесь любят людей. Нам часто на электронную почту приходят письма от местного муниципалитета, и недавно мы получили письмо, где нам как жителям предлагалось внести предложения о том, что мы хотели бы видеть у себя в районе. На втором этапе нам уже предлагались решения и бюджет. Мы могли выбрать детскую инфраструктуру, клумбы, площадку для собак, мусорные баки и т. п. в рамках обозначенной суммы. Такое голосование проводится каждый год, и после него действительно реализуются самые популярные решения.

В целом бережное отношение к среде, в которой живут люди, мы заметили еще в ходе посещения Амстердама и Роттердама вместе с Urban Institute.

В. Л.: Могу рассказать на своем примере — на меня очень сильно влияла каждая поездка. Да, все началось с Нидерландов, где произошел разрыв всех шаблонов, я получила понимание того, как развиваются города, какие смыслы архитекторы вкладывают в свою архитектуру. Тогда я впервые увидела район Эйбург, где мы сейчас живем, и во мне зародилось жгучее желание, чтобы моя дочка тоже играла на этой огромной площадке и ходила в садик, а потом и в школу, рядом с ней. В Роттердаме же, когда мы посещали бюро Neutelings Riedijk Architects, архитектор Алексей Боев показал: современная архитектура также может стать памятником и нести в себе множество смыслов. И я поняла, что наша современность тоже создает великие вещи, на которые наши потомки будут смотреть с восхищением. Я получила колоссальное вдохновение и совершенно другой взгляд на создание проектов и ведение блога.

На Urban Moscow большое впечатление на меня произвели Сергей Скуратов и его рассказ о том, какое сопротивление ему приходилось преодолевать при строительстве «Садовых кварталов», как, несмотря ни на что,ему удалось отстоять многие решения и сохранить достойный вид проекта. Отдельно я помню, насколько поэтично он говорил о разных видовых точках, которые ему удалось создать в этом комплексе. И тогда я осознала:в интерьере тоже есть видовые точки — и важно их продумывать, важно рассказывать о них людям, чтобы они научились их замечать и могли наслаждаться своим домом с разных ракурсов.

На «Urban Брусника» впечатлила команда, то, как девелопер собирает лучших людей для работы над проектами. И это давало потрясающие результаты: и с точки зрения архитектуры, и с точки зрения смыслов и целей, закладываемых в каждый проект. Невероятное впечатление на меня произвел дом, который получил сертификат BREEAM, — я была счастлива увидеть, что наконец-то для кого-то в России это становится важным.

Еще помню, мы были в подъезде одного из домов «Брусники» — и там на стене висел большой, но слабый с точки зрения исполнения арт; я спросила, как он тут очутился, и мне поведали, что этот арт создали жители подъезда на общедомовом мастер-классе. И такой потрясающий способ объединить соседей показался мне очень уместным и важным. В другом проекте «Брусника» организовывала пространство для приглашенных художников. В нем они могли жить бесплатно, выставлять свои картины, а взамен проводить мастер-классы и обучающие занятия для местных жителей. И это снова безумно нестандартная, но очень вдохновляющая инициатива, способная менять жизнь людей.

В итоге каждый урбан-тур стал для меня откровением, я приобрела дополнительные смыслы для своей работы.

С. К.: Для меня всегда было важно общение с архитекторами, и я смог наконец-то пообщаться с ними. Урбан-тур в Нидерландах стал просто «взрывом мозга», мы побывали в разных ситуациях, осмотрели новые и старые районы, послушали про жилье, мастер-планирование и арт-объекты. Было очень здорово, вся градостроительная система чрезвычайно логично и правильно выстроена. В Москве, наоборот, я осознал: все хорошее, что есть,появляется благодаря отдельным людям. Здесь архитекторы зачастую не осознают себя творцами, хотя на самом деле они должны быть главными.

В. Л.: Да, я считаю, что архитекторам в России нужно больше сражаться за свои концепции, отстаивать их и уметь их презентовать. Этому стоит поучиться в Нидерландах, где архитектор оказывает решающее влияние на то, как будет выглядеть проект. Благодаря урбан-турам мы смогли сравнить два разных подхода к работе архитектора и результат, который они приносят. Для меня подобные поездки — это шанс посмотреть, как можно делать иначе, и выбрать для себя самые лучшие практики.

В. Л.: Здорово, Азия нам очень интересна. Кроме того, было бы здорово поездить по Северной Европе: Дания, Швеция. Посетить местные архитектурные бюро. Исследовать тему скандинавского дизайна и архитектуры.